Владимир Путин опасается массового возвращения военнослужащих с фронта, поскольку это несет потенциальный риск дестабилизации общества и созданной им политической системы, пишет Reuters со ссылкой на три источника, близких к Кремлю. Цель российских властей, по словам одного из собеседников агентства, заключается в том, чтобы избежать повторения ситуации 90-х годов, когда возвращение военных из Афганистана способствовало росту организованной преступности.
Возвращающиеся в страну военные не смогут получать доход, даже близкий к нынешним выплатам участникам войны, что вызовет недовольство, отмечает Reuters. Один из собеседников агентства добавил, что Кремль по поручению Путина работает над решением потенциальных проблем с ветеранами войны. В рамках этих усилий экс-военным помогали участвовать в региональных выборах в прошлом году и помогут выдвинуться на выборы в Госдуму в следующем году. В то же время в Москве звучат и другие предложения. Член Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека Сергей Караганов предложил отправлять ветеранов осваивать Сибирь.
По состоянию на начало 2025 года в войне, предположительно, приняли участие более 1,5 миллиона российских мужчин и женщин. Издание "7*7" пишет, что от рук бывших военных за три года погибли почти 300 человек. "Верстка" еще год назад подсчитала, что жертвами тех, кто вернулся с фронта домой, стали почти 500 мирных жителей.
Мы поговорили об этом с писателем, исследователем Z-сообщества Иваном Филипповым.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Почему в Кремле боятся возвращения военных из Украины? Объясняет исследователь Z-сообщества Иван Филиппов
– С чем столкнется Россия после возвращения ветеранов?
– Россия столкнется с проблемами, масштаб которых мы сейчас предсказать не можем. Мы можем говорить о том, как будут отличаться ветераны так называемые СВО от ветеранов предыдущих войн. Во-первых, с фронта вернутся зеки, в том числе осужденные за тяжкие преступления, за грабежи, изнасилования, убийства. Этого не было никогда. Во-вторых, с фронта вернутся операторы БПЛА. Традиционно самыми страшными всегда считались снайперы, потому что снайпер видит в лицо свою жертву. Люди, которые на войне ответственны за самое большое количество смертей, то есть, пилоты, которые бросают бомбы, или артиллеристы, которые ведут обстрел, не видят результатов своих попаданий, они далеко. Сейчас же мы видим комбинацию этих факторов. Оператор БПЛА – это массовый убийца, который видит каждый раз очень подробно, как умирают его жертвы. Третий момент. Сразу несколько авторов, причем некоторые из них действующие военные, пишут, что на фронте эпидемия наркомании. Люди воюют третий год, если мы говорим про мобилизованных. Человеческий организм не приспособлен к этому. Вернутся люди с тяжелой наркотической зависимостью, с тяжелой алкогольной зависимостью. С фронта вернутся слаженные коллективы, слаженные ОПГ, уже готовые, которые привыкли абсолютно безнаказанно убивать и грабить, которые уже встроены во властную вертикаль тем или иным образом. Когда мы говорим про эпидемию наркомании, то наркотики не берутся из воздуха. Там уже готовые мафиозные группировки, которые прекрасно знают, как торговать наркотиками и прочее.
– Вы пишете про чувство несправедливости у тех, кто вернулся с войны. Они воевали, а кто-то отсиделся дома. Чем это может обернуться?
– Это классическое "мы вас туда не посылали", которое было после каждой войны. После Афганистана, после Чечни. В данном случае, боюсь, это будет острее. Начиная с первых дней войны главная тема огромного количества Z-текстов – это полное равнодушие российского общества к так называемому подвигу российского солдата. И в каждом из этих текстов сквозит чувство, что мы за вас умираем, мы за вас хороним своих друзей, а вам на нас наплевать. И когда это дистанционно, то да, российское общество может делать вид, что войны не существует. Понятно, что не все так будут думать, не все будут бить себя в грудь и рвать тельняшку на груди, но мы все равно говорим о тысячах таких историй, которые закончатся чем угодно – от поножовщины до расстрелов, потому что очень многие вернутся с оружием.
– Может ли это представлять риск для политической системы Путина?
– Как мы видим по опыту последних лет, что очень часто люди говорят: "Вот завтра все рухнет". А оно все как стояло, так и стоит. А про ОПГ, которые уже сложились на фронте, то мы помним станицу Кущевскую (станица на севере Краснодарского края, известна как место, где в 2010 году произошло массовое убийство, совершенное членами банды "Цапковские" – ред.). Вот представьте себе, что это масштабируется до масштабов страны. Что вот такого рода группировки вернутся не в одну станицу, а в сотни. Что из этого выйдет, мы можем только предполагать.
Что можно сказать с уверенностью, так это то, что в начале войны, когда стало понятно, что речь о блицкриге не идет, "Росгвардия" и прочие силовики заключили подобие общественного договора. Их не отправляют на фронт, а они ждут дома тех, кто с фронта будет возвращаться. Люди, которые служат в силовых ведомствах, понимают, что стрелять в первую очередь будут в них. Поэтому они к этому будут готовиться. Кто в этом противодействии победит, мы узнаем.